Вечер не удался – Лариса была немного простужена, очень не в духе, серьги ей не понравились – слишком топорная работа. И кроме того, она считала, что после тридцати лет уже глупо радоваться тому, что ты постарела еще на год.

Лариса посмотрела на свою фотографию, встретилась с собственным застывшим взглядом, фальшивой улыбкой и в сердцах положила рамочку ничком.

В это время вернулся Денис и застал ее за этим занятием.

– Да, это можешь взять себе, – уже добродушно сказал он. – Все милые реликвии, снимочки, письма – пожалуйста, забирай. Я не так уж сентиментален. Поговорим лучше о квартире. Как быть? Она куплена на твое имя, но ты же понимаешь, киса, что совместно нажитое имущество супругов…

– Считается принадлежащим им на равных долях, если только не затронуты интересы детей, – оборвала его Лариса, наизусть цитируя статью жилищного кодекса. – Знаю. Детей нет, интересов у них тоже нет, это понятно. Я согласна на раздел квартиры пополам.

– Хочешь устроить коммуналку? – Денис снова расположился на кресле, достал из кармана леденец и принялся его сосать, перекатывая от одной щеки к другой. Этот стук и чмоканье раздражали Ларису, но она знала, что мятный леденец отбивает горький вкус во рту, который мучил Дениса во время желудочных приступов.

– Ну, а что ты мне предлагаешь? – спросила Лариса. – Купишь мне квартиру, а сам останешься в этой?

– Я согласен, – невозмутимо ответил он.

Лариса пожала планами. Такой вариант устраивал и ее. И вообще, что здесь было обсуждать? Она сама поражалась, как мало интересовал ее раздел имущества. И как много – прошлое, причем чужое.

– Я тоже согласна, – улыбнулась она – Значит, не поссоримся. Пика я поживу у родителей. А ты все-таки не ответил на мои вопрос.

– Ты слишком много вопросов задаешь, – проворчал он, доставая другой леденец. – Поторопись, мне уже пора ехать.

– Почему ты не хотел жениться на ней?

– Господи, ты опять про Янку?! – воскликнул он. – Да не хотел, вот и все! Спроси любого мужика, почему на одной бабе он женится, а другой сделает ребенка и забывает о ней! И никто тебе не ответит! Может, другая баба в сто раз лучше, но уж прости – она ему просто не нужна!

– Значит, ты все-таки признаешь, что ребенок был твой? – перебила его жена. – Только что сам сказал! Да все это знают, зачем ты отпираешься?!

Чего боишься?! Алиментов уже точно платить не придется!

Денис разгрыз леденец и встал в знак того, что разговор окончен. Лариса поняла, что больше из него ничего вытянуть не удастся – слишком уж неприступный у него был вид. Денис пропустил ее в коридор, задержался на минуту в кабинете, проверяя сигнализацию, потом последовал за ней. Они вышли через черный ход во внутренний двор, где стояла его машин? Денис подкинул на ладони ключи:

– Подвезть?

– Я сама за рулем.

– Да, свою машину тоже можешь оставить себе.

О побрякушках и тряпках я уже не говорю. Как видишь, ты не можешь пожаловаться, что я тебя ограбил. Уж такого удовольствия я тебе, милая, не доставлю. Значит, пока.

Он сделал ей ручкой и собрался сесть в машину, но Лариса ухватила его за рукав:

– Последний вопрос!

– О Господи! – вздохнул он. – Опять про нее?

– Ты купил ей новый купальник взамен потерянного?

– Нет! – В сердцах рявкнул Денис. – И не собирался! Не нужен ей был купальник, поняла ты?!

У нее уже пузо было, даже со стороны заметно!

– Хорошо. – Лариса все еще не выпускала его рукав, хотя видела, что муж взбешен до последней степени. – А на нашу дачу ты ее никогда не возил? Конечно, без Вики? Ведь дача у нас в глухом месте, там даже беременная женщина может позагорать в купальнике, никто на нее пялиться не будет.

– Ты дура, – страдальчески произнес он. – Ладно, вот тебе мое слово – никогда я не возил ее на вашу гребаную дачу! Достаточно тебе?! Доказать ничего не могу, радуйся!

– Ладно, последнее. Куда делись все ее вещи, вплоть до зимних?

– Она их увезла! – крикнул Денис и вдруг с шумом выдохнул воздух:

– Матерь Божья… Ты меня угробишь…

У него опять начался приступ, Лариса сразу это поняла. Денис стоял, согнувшись, опираясь рукой на мокрую крышу машины. Сейчас ему, щеголю, было наплевать на то, что пачкается новенький отглаженный костюм. Лариса почувствовала что-то очень похожее на жалость. Она взяла у него ключи, открыла машину и усадила мужа на заднее сиденье:

– Чего ради ты таскаешься на работу, если болен? Лежи в постели или съезди покажись доктору.

Когда ты начнешь лечиться? Твои обезболивающие таблетки – такое фуфло! Ты опомнишься, только когда заполучишь язву!

Сама того не сознавая, она по привычке говорила как заботливая, немного сварливая жена. Денис смотрел на нее страдающими глазами и только слабо попискивал. Он подавал ей какие-то знаки, и Лариса в конце концов сообразила, что Денис просит отдать ему ключи от машины. Лицо у него взмокло от пота. Ларисе было ясно – он не сможет вести машину. Женщина протянула ему ключи.

– Давай я позову кого-нибудь из магазина, – предложила она. – Тебе нельзя самому садиться за руль.

Денис кивнул. Но когда она отошла на несколько шагов от машины, то услышала хруст крошащегося снега. Лариса обернулась и увидела, что Денис вылез из машины и быстро пересаживается за руль.

– Тебе лучше? – воскликнула она.

Денис не ответил. Через минуту машины уже не было – она вылетела в открытые ворота и исчезла.

Лариса глупо смотрела ей вслед и вдруг засмеялась.

"Он просто-напросто удрал! – Она никак не могла поверить, что у Дениса оказались такие актерские способности. – Но так изобразить приступ… Да, я его недооценивала. Человек тонкой души, артистичный, ранимый, да еще и щедрый, как оказалось…

К тому же – никем не понятый. Да, его можно пожалеть, думаю, что какая-нибудь умная женщина так и сделает".

Вернувшись домой, Лариса прежде всего поела, а затем принялась распаковывать сумки. Она не стала рассказывать матери, что видела мужа и обсудила с ним вопрос о разделе имущества. Лариса понимала, что мать все еще надеется на их примирение.

Она просто сказала, что забрала свои вещи, и мать не стала спрашивать, почему для этого потребовалось столько времени. Зато она с интересом следила, как дочь развешивает одежду в шкафу.

Светлана постаралась. Она уложила не только теплые вещи и обувь. В огромные сумки были битком набиты вечерние платья, которые Лариса И раньше-то почти не носила, а теперь их просто некуда было надеть. Парчовые босоножки, которые она надела всего два раза – ужасно неудобные и жесткие. Несколько пакетов белья, чистого пополам с грязным. Осеннее, страшно измятое пальто, которое Лариса носила года два назад. А то, которое она купила только этой осенью, Светлана не уложила. Лариса только головой качала, глядя на этот развал, а мать, следя за ней, понимала это движение по-своему.

– Вот, посмотри, он же ничего для тебя не жалел! – патетически сказала она, указывая на веши. – У меня за всю жизнь такого гардероба не было! Да если даже он что-то сделал не так – неужели нельзя его простить?

Лариса се не слушала. Она заканчивала разбирать последнюю сумку. Достала со дна пакет, с удивлением увидела там что-то невероятно пестрое. «Ч о это?» Она никак не могла понять, куда она могла надевать такое платье. Но когда развернула пакет, то увидела в нем купальный шелковый халат, резиновую шапочку, пляжные тапочки и купальник. Все это Лариса сложила в один пакет после очередного возвращения с курорта, а Светлана так и сунула его в сумку.

– Нечего сказать, теперь я обеспечена всем необходимым! – с иронией произнесла Лариса, глядя на эти предметы.

Мать тоже заинтересовалась. Она подошла, взяла купальник и с восхищением его осмотрела:

– Какая прелесть… Французский! Знаешь, раньше радовались чему попало, ведь хороших вещей не было. Мы еще можем сказать спасибо Денису, а то бы ходили как чучела. Особенно вы, девчонки. Помнишь, какой купальник Денис подарил Вике?